крайней мере — этим можно было заниматься и у него в комнате.

— Иван! — толком не постучав в дверь, в комнату ворвался Илья, — разговор есть!

— Ф-у-у-у-х…, - Косов отбросил револьвер на топчан, помахал руками, с хрустом размял суставы рук, — проходи, садись… Сейчас чайку поставлю!

Илья скептически посмотрел на оружие, на кобуру на ремне Ивана, хмыкнул и протянул:

— А ты все продолжаешь дурью мучиться? Так и не оставил идею поступать в военное училище? Вот объясни мне — зачем тебе это надо? Ты… лучше бы в музыкальное училище поступил. Получил бы нормальное образование, то, которое тебе бы пригодилось как автору песен. Или… в пединститут, на филологическое. Тоже — хорошее для автора-песенника дело. А это… «ать-два»? Зачем?

— Ну что ты опять за старое? Обговорили уже все! Нет — опять двадцать пять! Я же тебе прямо сказал — не вижу я себя в этом. Не мое! Нет… так-то, если что на ум придет — конечно не отброшу, запишу. Но все равно — нет, нет и нет!

Косов, говоря все это, продолжал манипуляции с чайником, водой, керосинкой. Хорошо, что уже тепло, и чайник на керосинке можно выставлять на крылечко перед задней дверью. А то керосином воняет — мухи дохнут! Не к месту он вспомнил, как когда-то сидели и курили на этом крыльце с Зиной. Интересно было!

— И вот еще что, Илья! Хочешь обижайся, хочешь — нет! Больше я в концертах не участвую. Хва! Попробовал я эту нервотрепку… Не стоит продолжать! Если что… вон у Калошина есть парни, которые вполне по типажу подходят к этим песням, и петь умеют, и голоса есть. Их и обкатывайте! А я — отхожу в сторону и умываю руки, вот!

Директор всплеснул руками, с досадой хлопнул ладонями по коленям.

— Да что же такое-то?! Я ж к тебе с этим и пришел!

Вспомнив волка из хорошего мультика — «Шо?! Опять?!», Косов сел в проеме двери и закурил.

— Ну что там снова? Опять концерт намечается?

Илья почесал ногтем бровь:

— Ну-у-у… не то, чтобы намечается. Но — может быть, да! Примерно к концу июня… В центральном городском саду. Представь! Полная программа! Зрителей — масса! Как тебе?

Косов выпустил дым, проследил как его подхватил легкий ветерок прямо от дверей и унес куда-то ввысь:

— Да никак! Я уже тебе все сказал. Помогу, чем смогу. Но сам участвовать не буду. Это же страх божий — сколько нервов сгорело! Ты-то сам что ж — железный что ли? Сам ведь вымотался до последнего. И снова в тоже… лезешь!

— Это моя работа, вообще-то! И… понимаешь… это же… пусть не слава, но известность! Как это… ты еще как-то говорил… А! Вот — востребованность у зрителей!

— Илья, Илья, Илья… Ты как будто слушаешь и не слышишь! Это тебе нужно, а мне — нет! Ну ладно, хватит! Поспорили и будет. Ты мне скажи — перед чаем коньячка примешь?

Илья секунду подумал и кивнул головой:

— Можно!

Пока «приняли», пока попили чай — директор успокоился.

— Я вот что рассказать хотел-то… В общем, наш концерт получил очень хорошую оценку и у дирекции завода, и — бери выше! Даже в горкоме партии! Даже в обкоме, говорят, обсуждали и удивлялись. По-хорошему удивлялись! Мне вот… предложили написать заявление… на кандидата в партию, представь?

— Х-х-а-а! А что — дело хорошее! Ты, Илюха, хоть мы с тобой и «лаемся» частенько, но — человек правильный! Честный, прямой! Так что — мое тебе одобрение, товарищ директор! Это хорошее, да? А что плохого есть?

— Да нет ничего плохого! Мне тут в отделе культуры Грамоту вручили. Прямо на совещании. И мне… немного неудобно. Есть ведь и твоя заслуга в этой Грамоте. Но мне пообещали, что в горкоме комсомола про тебя помнят, концерт оценили. Там сейчас обсуждают — Грамоту тебе от комсомола давать, или — премию.

— Тоже дело хорошее! — «вот премия мне… как-то без разницы! А Грамота, при поступлении в училище — была бы очень к месту!».

Уже уходя, стоя в дверях, Илья повернулся:

— Да, вот что еще… Ты слышал — Лиза уезжать собралась! Жалко-то как, да?! Так она к нам в коллектив вписалась… И товарищ хороший, и активная такая, и певица… тоже… Надо будет как-то собраться, что ли… проводить по-человечески.

Косов только неопределенно кивнул головой. Понимай как хочешь…

Вернувшись с вечерней пробежки, Иван застал, похоже, очередную ссору Тони и Лиды. Очень уж сконфуженно выглядели обе. Только у Тони еще горели яростью глазки да румянец растекся по щечкам. А Лида… Она опять виновато покосилась на Ивана.

Излишне бодро Косов обратился к Тоне:

— Тонечка! А где Илья?

— В город поехал. Я тоже сейчас закончу и туда же направлюсь.

— Ага… это — хорошо! А ну-ка… подруги! Пошли обе ко мне в комнату! И это не приглашение, это — требование!

И Косов дождался-таки, пока обе зашли к нему.

— Так! Милые мои! У меня к Вам серьезнейший разговор. К обеим.

Косов поставил греться чайник, быстро заставил стол сахарницей, заварником, тарелкой с пирогами.

«Хорошо, что Мироныч сегодня притащил от супружницы пирогов. Я, конечно, уже изрядно ополовинил их изначальное количество, но пирожков еще много!».

— Так… для создания нужной для разговора атмосферы, считаю безусловно необходимым… «принять на грудь»! Возражения — не принимаются!

Видя сомнение на лице Лиды, и четко выраженное отрицание у Тони, добавил:

— Я Вас сам потом до станции провожу! Девочки! Не ерепеньтесь, берите и пейте!

Тоня, принюхавшись, выпила свои «пятьдесят» залпом. Смешно сморщилась, зафыркала, как кот. Лида рассмеялась:

— Ты сейчас как мой Тихон фыркаешь, когда мою пудру нюхнет!

Потом с сомнением покачала рюмку в руке, глядя как маслянистая жидкость обволакивает стенки, и, решившись, не торопясь выцедила.

— Ну вот… пути к консенсусу проложены! Будем считать наше заседание открытым! Основным докладчиком выступаю я! Для прений сторон назначаю время после основного доклада. Предлагаю выступать четко, аргументировано, экстрактно! Всем ясно? Я приступаю…

— Итак, дорогие мои и сердцу милые девушки! Мне очень горестно видеть, что между Вами возникло непонимание ситуации. Более того, скажу прямо и открыто, — он вперил палец в сторону Лиды, — мне категорически неприемлемы «жалистные» или виноватые взгляды в мою сторону. Если Вам, красавицы, чувства мешают видеть, то я подскажу — я вполне взрослый, половозрелый мужчина. И жалость ко мне… меня же и оскорбляет!

Иван задумался на секунду, поднял к лицу свою рюмку, вдохнул аромат напитка, и смакуя, выпил.

— Так вот… это было… вступление! Давайте разберемся